Текст представлен в авторской редакции.
ГЕЙН КУРТ
(Бад-Вюнненберг, Германия)
АВТОР О СЕБЕ
Начинал я свой путь в БОЛЬШУЮ литературу, как Мариета Шагинян, макая ручку со стальным пером №86 в чернильницу-непроливашку.
*Курт Гейн является лауреатом
литературного конкурса "Лучшая книга – 2009“.
* Курт Гейн является автором эмблемы
Библиотеки-фонда
"Литературное наследие".
Курт Гейн являлся членом жюри второго Международного литературного конкурса "Лучшая книга 2010 года", за что награждён дипломом "За большой вклад в популяризацию русской культуры за рубежом и активную поддержку литературных проектов в Германии" от Берлинского Центра изучения русского языка и литературы (http://konkursant.ru.gg/).
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
ССЫЛКА НА ИНТЕРНЕТ-ИСТОЧНИК:
http://www.litkreis.de/
Курт Гейн родился в 1935 году на Волге. С 1941 года жил на Алтае. В 1951 году закончил семилетку. Работал в МТС токарем, комбайнером. После службы в армии с 1963 года работал учителем рисования и черчения, в 1971 году заочно закончил художественно-графический факультет Омского пединститута. До переезда в Германию в 1992 году преподавал в художественной школе села Подсосновка Алтайского края. Живет в Бад- Вюнненберге. Пишет рассказы, воспоминания, печатался в русскоязычной периодической печати и в совместной с Корнелиусом Петкау книге «Наши друзья» (Славгород, 2003, 83 стр.); в альманахах «Литературные страницы» (2003 – 2004 гг.) литературного общества немцев из России.
Рецензия
Наконец-то вышла книга одного из наших старейших молодых авторов Курта Августовича Гейна! (KurtHein, 70). Событие, в общем-то, ставшее будничным и даже заурядным в нашем литобъединении «Немцы, которые пишут по русскому». Но эта книга ненавязчиво задерживает на себе наш скользящий взгляд. Может это жеребёнок на цветной обложке? Этот «милый, милый смешной дуралей» в колосящейся ржи? Да, он без сомнения хорош, но есть ещё что-то эдакое... неуловимо особенное... Слишком тоненькая? Нет, и тоньше бывают. И только, взяв её в руки, осеняет: у этой книги твёрдый переплёт! Из толстого картона! Такую книгу, полистав можно захлопнуть намертво, и без особых усилий втиснуть на плотно набитую книгами полку.
С книгой в мягкой обложке этот привычный и естественный процесс неосуществим: единожды раскрыв, её уже никогда не захлопнешь. Никакие потуги и ухищрения не принудят её сжать нескромно раздвинутые обложки. И будет она валяться приоткрыто-недозакрытая, демонстрируя свой интим, как какая-нибудь, пардон, «Памятка профсоюзного активиста». Вдумчивый читатель, наученный горьким опытом, не то чтобы купить, но и в руки взять подобный нонсенс побоится.
Книга, которую ты, Дорогой Читатель, (надеемся и Покупатель) держишь в руках, избавит тебя от этих досадных физических мук и моральных угрызений. Её сколь угодно часто можно раскрывать, но переплёт захлопывается без проблем, надёжно оберегая ранимую плоть текста. И мы безбоязненно и даже слегка игриво широко распахнули её и заглянули в святая-святых. И остолбенели – с картинками! В ФРГовских книжках isteseineSeltenheit потому, что даже у тех, кто умеет писать по-немецки, не всегда есть свободные деньги на картинки. Это в эсэсэсре народ отвлекали от бесколбасицы красивыми картинками. Тут колбас всяких, разных несчётно, и потому картинки только в детских книжках, чтобы ими подрастающее поколение от переедания отвлечь.
Но пора ответить на главный вопрос: «Ну, а текст, то каков? Стоит ли он обложки и рисунков, которыми молодой автор пытается (не без успеха!) нас заворожить?» Всего от пары абзацев, наугад прочитанных нами, на нас пахнуло пробуждающееся дуновение гениальности! Лучше картинок и обложки вместе взятых!! Актуально, необычно, самобытно, блестяще, талантливо, всеохватно обо всём и про всё!!!
Фауна поистине в бремовских масштабах дадена: от громадного першерона до комарика-толкунца. Мастерски описаны многообразнейшие метеорологические условия: от косо хлещущего, завывающего месива из града, дождя и снежных хлопьев до полного штиля. А от напущенных в книгу волшебных запахов просто дышать нечем: от навоза до подгоревшей каши, от лошадиного пота до жареной утятины, от ацетона до озона.
А звуки! Как это сделано!! Аналогий подобному мы не нашли даже мысленно перелистав литературное наследие прошлых эпох. Они в буквальном смысле оглушили нас! Мы проанализируем их более подробно и основательно потому, что здесь молодой автор особенно разнообразен и краток, а это, как известно, сестра таланта.
Доказательства можно приводить бесконечно, но мы остановим ваше внимание только на одном, самом, как нам кажется, убедительном. Например: гром грома. У Тютчева гром грохочет, как бы и резьвяся и играя в небе голубом. Прелестно, конечно, но согласитесь, не в меру многословен признанный мастер. А автор данной книги, учтя недочёты прошлых корифеев, всё это выразил одним единственным, неожиданным, как гром с ясного неба словом: «Шарах!» Но даже это слово всего из двух слогов, автор находит недостаточно кратким и после долгих поисков, проб и ошибок нашёл способ передачи звуков словами, состоящими всего из одного слога.
Например: в следующем рассказе о непогоде рокот грома он изобразил одним слогом, но применил совершенно ошеломляющий гениальный ход, повторив этот слог четырежды: «Гу-у! Гу-у! Гу-гу-у!» Каково!? Вдумчивый читатель, конечно, будет буквально сражён наповал запредельной далью этого последнего, дважды повторённого слога: «Гу-гу-у!» Но и от повторения одинаковых слогов в одном слове автор решительно избавляется и уже в следующем охотничьем рассказе передаёт звук выстрела одним ёмким слогом: «Бум!»
Более того – в беседе с нами мастер доверительно поведал, что задумал вещь про рыбалку из одних согласных букв?! «Гласными такой пласт не поднять, - виновато улыбнулся наш собеседник. – Гласных всё-таки маловато в нашем «великом и могучем». Вот, если бы немецкие умляуты к ним добавить – можно бы попробовать», – мечтательно устремил он затуманенный влагой взор. От невообразимой дерзости этой задумки холодная испарина потекла по нашему желобку! А что? С такого станется! Возьмёт и напишет гласными про безгласную рыбу!
Книга совершенна настолько, что вдумчивый читатель вряд ли заметит мизерные недочёты, которые ускользнули от автора, на сей раз. У пишущего эти строки нет ни малейшего сомнения в том, что следующая книга, которую мы с трепетом душевным ожидаем, будет ещё тоньше и безупречной, как таблица умножения, вымочённая в дистиллированной воде. Недостаток места лишает нас возможности продолжить анализ этой эпохальной книги и обогатиться МУМЫСАМИ («мудрые мысли»), которыми автор щедро унавозил междурядья текста, и закончим его КРЫВЫРОМ («крылатое выражение») молодого автора: «Во, даёт, бляха-муха!»
Магистр знакопрепинательной филологии, литературный Бакалавр, заслуженный Критик органа «Контакт Европы Экспресс с Ост-вест панорамой и Районкой»
Ditrich Добрынич Джамбулson.
Светлана Фельде
Июнь – июль 2005-го.
Задача на всю жизнь
Курт Гейн - писатель, широко известный в узких кругах. Эта формула, звучащая обычно иронично и уничижительно, в применении к Курту Гейну звучит серьезно и уважительно. В этих самых узких кругах, то есть в кругах профессионалов, живущих в Германии и «работающих» в литературной области, его работы узнаваемы и авторитетны.
Курт Гейн – художник, широко известный в узких кругах. Для того, кто глубоко чувствует натуру, вовсе не безразлично, что это дерево - груша, и вокруг нее растет чертополох. Пейзажи Гейна - это портреты деревьев, трав, рек и неба, а не внешние опоры для неизменного состояния души и шаткой достоверности. Пейзажи Гейна интимны в лучшем смысле слова: обычное поле, обычная проселочная дорога с бегущим по ней жеребенком в интерпретации художника приобретают теплую, ауру человеческой симпатии. Рассматривая картины Курта Гейна, вспоминаю слова художника Анри Кадьу: «Если нашей цивилизации суждено исчезнуть, художники реальности будут последними, выразившими остатки красоты умирающего мира на доступном пониманию и всеобщем языке».
Первая книга рассказов Курта Гейна, иллюстрированная автором, вышла в свет в 2005 году. В той, первой своей книге, он поэтично и искренно рассказал о драгоценных мгновениях, своего не всегда безоблачного детства и юности.
И вот я держу в руках второй сборник рассказов художника и писателя Гейна – продолжение жизненной исповеди.
Книга называется – «Рикошеты пятого пункта». Все мы помним, что выражение это, употребляемое в переносном смысле, означает указание национальности, как факта принадлежности к определенной этнической группе. Графа номер 5 существовала в типовых анкетах СССР.
Почему автор из всех своих рассказов, вошедших в новую книгу, а их в ней двадцать, выбрал именно это название? Мне кажется, я понимаю – почему. Юность и молодость автора пришлись на те времена, когда его национальность, указанная в том самом пятом пункте, являлась серьезным препятствием для исполнения очень многих желаний, целей, мечтаний. И всю свою сознательную жизнь он шел к тому, чтобы спокойно и без надрыва вспоминать минувшее и философски сказать: «неповторимые особенности, которыми природа наградила детей своих, чтобы каждый неповторимым ликом своим приумножал красоту Божьего мира. Чтобы царил на земле один-единственный пункт для всех народов – Се человек!»
Кстати, о человеке. Писать положительно о творчестве автора, которого не знаешь лично, с одной стороны легко. Потому что ты отстранен от частностей, возникающих при том самом личном знакомстве. И можешь не знать, что талантливый автор в повседневности личность сомнительная. С другой стороны – не так-то просто. Не хватает именно «человеческого фактора». А вдруг личные «плюсы» лучше помогут разобраться в творчестве автора? Писать положительно о творчестве автора, с которым знаком лично, с одной стороны просто – «человеческий фактор» не является секретом. С другой – невероятно тяжело. Ибо возникает опасность субъективности при наличии личной симпатии к человеку. Мне повезло – таких проблем в отношении автора и человека Курта Гейна у меня нет. Невозможно быть субъективной даже при наличии симпатии.
Несколько лет назад мы познакомились с Куртом на одном из литературных семинаров. Я сразу обратила внимание на то, с каким расположением и теплотой относятся к нему его литературные коллеги. Выросший среди вольной и щедрой природы он и сам всю жизнь был и есть вольный и щедрый по отношению к окружающим. Он по-настоящему любит людей и искренне верит в их честность и доброту.
Вот эта искренность, честность и доброта – главное и неоспоримое достоинство его произведений. Курт Гейн признается: «До философских анализов у меня очевидно дело не дойдёт - возраст не тот. Меня в первую очередь заботит нечто другое: достаточно ли убедительно и выразительно я изображаю образы людей и природу. Услышат ли читатели раскаты грома и стрекот кузнечиков, ощутят ли аромат цветов и тающего снега, увидят ли марево над июльской выгоревшей степью в моих совершенно внеаналитических рассказах...»
Отвечаю автору – услышат, увидят, ощутят. Вот хотя бы одна цитата из истории под названием «Рассказ с тремя эпилогами»: «Степная трава набрала уже полный рост и, сменив брачный наряд цветения и зачатия на будничные одежды, терпеливо вынашивает плоды будущей поросли. Только темные, колючие кусты чертополоха - наперекор времени и стихиям - цветут себе, задрав утыканные пурпурными кокардами нахальные, пиратские головы...»
Отвечаю автору: философский анализ философскому анализу – рознь. Можно долго, умно, возвышенно рассуждать о том, как важно человеку не бояться завтрашнего дня, верить в светлое будущее и так далее. А можно сказать иныче: «Пусть у моих героев и завтра будет такой же сытый и спокойный день. Пусть люди будут к ним милостивы, а степь доброй и щедрой. Пусть они переживут войну...»
Это еще вопрос, какая из философий сильнее и стопроцентнее западёт в память и сердце.
Когда Курта Гейна называют писаталем, он сердится и смущается: «Я всего лишь рассказчик...» А потом философски продолжает: «Я поверил Сергею Довлатову, который сказал - «пугаться того, что стал средним писателем, не стоит. Только пошляки боятся середины. Чаще всего именно на этой территории происходит самое главное».
И совсем уже разоткровенничавшись, говорит: «Как и в Довлатове, тлеет во мне едва ли возможное: «Вызови душевное потрясение у читателя. У одного-единственного живого человека... Задача на всю жизнь». Я наивен, да?»
Отвечаю автору: да, наивен. В лучшем смысле этого слова. На уровне синонимов в этом контексте – чист, открыт, сердечен и прост.
Постскриптум: девятого мая Курту Гейну исполняется 75 лет. Пожелаем ему здоровья, благополучия и исполнения существующих творческих замыслов.
О рассказах Курта Гейна
Хотите услышать дыхание детства, юности, счастья? Хотите пережить все сначала: радости и горести, удачи и неудачи? Встречу с притаившимися в глубине души добрыми полузабытыми людьми из прошлого? Хотите?.. Так прочитайте его книгу.
Она окунёт вас в многоликий и загадочный мир природы: «Поздние сумерки совсем потушили светлую полоску неба на западе, но луна раздвинула мглу над степью, и мы уснули под ее серебристо-голубым мерцанием». Или: «На берестяном поплавке, стылая ещё, стрекоза сидит. Взял за крылышки и полюбовался громадными радужными глазами и золотыми блестками в слюде крылышек. Поднес к торчащей из воды былинке. Репьем вцепилась – не согрелась еще, лететь не может».
Она возвратит вас в прошлую жизнь: «Председатель наш – умница и циник. Вернувшись из «трудармии», куда был загнан подростком, прошел путь от разнорабочего до главы колхоза. Был депутатом верховного Совета, делегатом партийных съездов. Стал героем соцтруда. Словом, продукт системы. До тонкостей знал весь механизм ее функционирования. Врал, где нужно, и брал, где и сколько можно, но в отличие от большинства подобных людей щедро использовал свои связи и положение для помощи землякам: выбивал санаторные путевки больным односельчанам, помогал стройматериалами, направлял выпускников на учебу в техникумы и вузы за колхозный счет».
Она заставит вас вспомнить наше нерадостное прошлое: «Мальчишка, который сидел на печи за сёстрами, опустив ноги в тёплый котёл, начал канючить: „Komm wolle den Makuche esse. Ich hun dr Gehfress!“ (Давайте макуху съедим. Жрать хочу!) Катя под шалью зашарила под тряпками, ища что-то, но не могла вытащить и встала. Шаль упала в котёл, и я обомлел! Передо мной стояла совершенно голая Катя! Её белая кожа была ослепительна! Я, разинув рот, таращил на неё глаза. Она опомнилась, вскинула руки и прихлопнула ладошками колпачки на груди и, ойкнув, присела. Сестра накинула на неё шаль и подала ей свёрток. Щёки и уши полыхали у Кати так, что и мне жарко стало. Опустив глаза, она вынула из тряпицы три кусочка жмыха. Мальчик сразу начал грызть свой кусок. Катя отломила от своей доли кусочек, подняла глаза: „Willste?“ (Хочешь?) Я с удовольствием начал сосать вкусный, пахучий жмых. Мальчишка быстро справился со своей порцией, выклянчил у младшей ещё крошку, мигом сгрыз и, привалившись к сестре, заснул».
Я давно понял, что самая лучшая книга, это та, которую надо не комментировать, а цитировать. Так не лучше ли прочитать её, а не цитаты из рецензии? И сразу же уточню - Курт Гейн забыл все плохое, что было в его жизни. Забыл или не хочет вспоминать. А может потому, что такой у него характер, добрый, отзывчивый...
Как и к далёкому детству и юности, он возвращает нас и к нормальному русскому языку, нами забываемому. Настоящая проза хранит и несет в себе запах времени и обстоятельств. Она представляет нам заново наших знакомых незнакомцев (и незнакомых знакомцев) в том времени, которое рассматривается автором. Показывает с высоты сегодняшнего дня. Настоящая проза всегда и везде и снова и снова занимается на нормальном, общедоступном языке открытием вечного в нашем мире - ненавистью и любовью, надеждой и разочарованием, верностью и предательством. А если язык богат и поэтичен, то и цена литературе выше.
Словом, Курт Гейн сделал очень хороший и современный подарок любителям русской словесности. Острый взгляд, трезвый ум, большое сердце и очень доброе отношение к тому, что было пройдено и пережито, создают удивительно поэтическую картину времени и обстоятельств, возвращая нам давно забытое. Удивительно, и это отличает автора, он добр даже к плохому. Рассказы Курта Гейна светлы, дышат поэзией и любовью и так же вечны, как вечны милые сердцу воспоминания детства.
Конечно, и он помнит плохое, но... Но не хочет никого осуждать. Он будто следует правилу Чехова – не осуждать, а понимать.
«Письмо Суслову» – не рассказ в классическом смысле, а срез времени и в тогдашнем и сегодняшнем понимании. Тогда – искренняя вера, что там, наверху, разберутся и поправят, все то, что напортачили местные власти. Сегодня – легкая ирония, понимание, что те наверху не хотели что-то поправить, потому что вся система была гнилой, да и сами они там наверху были гнилыми.
Не могу скрыть – в иных его рассказах присутствует некоторая доля очерково-репортажной скорописи, которая несколько нарушает неспешное и живописное течение повествования. Но это от недостатка литературного опыта и неуверенности в себе. Эта книга привлекает ещё одной редко встречающейся особенностью – переплёт и иллюстрации выполнены автором.
Итак, не уставать, Курт, и в своем таланте хорошего, очень хорошего рассказчика не сомневаться! Вперед. Вершину, которую ты достиг, высока. Но есть и повыше. Вообще-то у них, у вершин, нет потолка.
Писатель и журналист
Анатолий Штайгер
Курт Гейн. Рассказы. 2005 г.
Literaturkreis der Deutschen aus Russland
ISBN 3-933673-32-1
Книгу можно заказать по телефону: 0 29 53/9 90 71
Факсом: 0 29 53/96 30 93
E-Mail: hermann_hein@web.de
